Таинство странное и по истине изумительное представляет мне торжество настоящего праздника! Слышу раздающееся пение пастырей, которых звуки с пустынных полей возносятся к небу и смешиваются с хорами Ангельскими. – Ангелы и Архангелы, Херувимы и Серафимы, в радостных песнях и в торжественных гимнах, прославляют Господа, и – святая радость одушевляет их в сей день, в который Божество соединилось с человечеством. О высокого смотрения! О неизреченной благости! Бог, сущий превыше небес, нисходит даже до нашего ничтожества, а человек, столь глубоко низринувшийся чрез свое падение, возвышается даже до небес! Ныне Вифлеем есть истинный образ неба, – не того, которое украшают звезды и освещают лучи солнца, но того, которое оглашают своим пением хоры Ангелов и наполняет Солнце правды своею беспредельностию. – Не вопрошай меня: как совершилось это чудо? ибо там, где повелевает Бог, природа только повинуется. Он восхотел и – возмог, пришел и – спас нас! Воля Божия не знает сопротивления, и – Сущий от вечности ныне воплощается!

Изумленный величием таинства, я трепещу и не знаю, как и на чем остановить мысль мою! Что сказать мне? к какому прибегнуть слову? Я вижу и Ту, Которая носила в недрах своих Бога и Отроча, рожденное от Нее; но взор мой не досягает до того, как совершилось это рождество: ибо, как я сказал, здесь побежден чин естества, и общий порядок изменен: он – ничто там, где совершалось событие сверхестественное; одна воля Всевышнего здесь действовала, и о – неизреченного чуда благодати! Единородный Сын Божий, сущий прежде век, существо невидимое, простое, бестелесное облеклось в мою плоть, – соединилось с моим бренным и видимым телом. Для чего? – Дабы сделаться доступным моему взору, когда станет преподавать мне свои высокие наставления, и чрез них руководить меня к познанию тех вещей, до которых не достигает взгляд мой. Он знает, что люди, вообще склонные верить более своим очам, нежели слуху, всегда будут не доверять тому, чего не видят, и – вот Он благоволит соделаться видимым, да разрешит наши недоумения! Как новый Адам, Он восхотел родиться, подобно древнему, из утробы Матери, Девы и прежде и после рождества, которая Сама вполне не ведала совершавшегося чрез Нее таинства, была только служительницею его и знала о нем только то, что возвестил Ей Архангел Гавриил: «Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенит Тя» (Лук. 1:35).

Но как же Слово родилось из Ее утробы? Как художник, нашедши драгоценный материал, делает из него сосуд высокой цены: так Иисус Христос, нашедши в пресвятой Деве чистейшее тело и святейшую душу, соделал Ее живым святилищем. Из плоти Девы Он образовал человеческое естество, в которое облекся, дабы явиться среди нас – не стыдясь ничтожества нашего естества. Он не счел для Себя низким восприять на Себя Свое собственное произведение; и действительно, изделие приобретает высшую степень славы, когда становится одеждою Самого Творца своего. Как первоначально, при творении человека, для довершения его, надлежало брению проити чрез руки Творца: так и теперь, для обновления грубой и тленной плоти нашей, надлежало, чтобы она послужила одеждою Тому, Который восхотел восстановить ее. По милосердному смотрению Своему, Он определил, чтобы наше бесславие переменилось в славу, чтобы избыток чести прикрыл наше поношение и высочайшая добродетель проявилась в глубочайшем ничтожестве.

Приидите же, вкупе все прославим святое торжество настоящего праздника: ибо ныне сокрушено иго древнего рабства, повержены в смятение демоны, разрушена смерть, отверзен рай, изглажена клятва, побежден грех, явилась истина для обитания между человеками, и слово Божие начало быстро разливаться по миру. Небесная жизнь перенесена на землю: Ангелы обращаются с людьми и люди собеседуют Ангелам: ибо Сам Бог явился на земле, а человек возвышен на небо. Все ныне сближено, все соединено: Бог соделался человеком, не переставая являть в Себе Бога; ясли вместили Того, Которого не может вмещать небо. Даяй пищу всякой плоти питается млеком Матери-Девы; Отец будущего века носится руками Девы, и почивает у персей Ея. – О! какая картина представляется здесь моему взору! Бедный древодел, ясли, Отроча новорожденное, пелены, беспомощная Мать, неимеющая самых необходимых вещей: – везде признаки крайнего убожества! Но сколько богатства в недрах этой бедности! – Только из любви к нам и обнищал Всеблаженный! Но из среды этих яслей, Он потрясает вселенную; покрытый пеленами, Он расторгает узы греха. Еще язык Его едва провещавает невнятные звуки, но уже наставляет волхвов, – уже обращает их к вере в Себя.
_____________________
«Православная жизнь». 1981. № 12 (384). Декабрь. С. 1-3.
_____________________________

От редакции:

Празднование Рождества Христова 25 декабря в Восточной Церкви было введено позже, чем в Западной, а именно - во второй половине IV века. Впервые Рождество Христово, как самостоятельный праздник, совершаемый 25 Декабря, появился на Западе: в Римской Церкви он был известен уже в 336 году. На Востоке впервые было введено в Константинопольской Церкви около 377 года. Из Константинополя обычай праздновать Рождество Христово 25 декабря распространился по всему православному Востоку (в Антиохии в 388 г., а в Иерусалиме введен был в 425-458 г..). Василий Великий поручил Григорию Богослову установить на Константинопольском соборе это празднование. Златоуст на это тоже дал согласие. (Подробнее о истории Праздника Рождества узнаете у проф. М. Скабалланович, Христианские праздники, книга 4: Рождество Христово, Киев 1916.).

Введенный в IV веке на Востоке праздник Рождества Христова в последующие столетия сохранял за собой значение праздника торжества исповедания православной веры в борьбе с несторианской ересью, а затем с монофелитством. Это значение праздника хорошо выразил в конце V в. преп. Роман Сладкопевец в своем кондаке: «Дева днесь Пресущественного раждает». В этом поэтическом произведении, состоящем из 25 строф, из которых в современном нам богослужении сохранилось только две, обозначенные как кондак и икос, преподобный Роман раскрывает православное учение о Христе Спасителе, как совершенном Боге и совершенном Человеке. На рубеже VII-VIII столетий преп. Косма Маиумский написал канон на Рождество Христово, в котором исповедовал, в обличение монофелитской ереси, две воли в Господе Иисусе Христе. Естественно, что именно утреня праздника Рождества Христова является службой, которая с наибольшей полнотой раскрывает догматическую и нравственную стороны праздника, исповедуя в этих песнопениях православное учение о Христе Спасителе. Богослужебные тексты на праздник Рождества Христова, являются опоэтизированным изложением православных догматов. Характерно, что многие песнопения утрени, в частности, ирмосы ее 1-го канона заимствуют не только мысли, но даже отдельные выражения из Свв. Отцов.

Важное место на службе Рождества Христова занимают святоотеческия чтения. Для чтения на рождественском бдении Типикон назначает по благословении хлебов из толкований (разумеется св. Иоанна Златоуста) на Евангелие от Матфея слово 4-е, а по 1-й кафисме выражается неопределенно: „чтение в толковом евангелии Златоустого, еже от Матфея о празднице"; так и по 2-й кафисме: „чтем в толковом Златоуста". Очевидно, в двух последних случаях разумеется продолжение Златоустова толкования на утреннее и литургийное евангелия P. X., каковое толкование заключается в словах (беседах) па ев. Мф. 4, 5, б, 7 и 8. (М. Скабалланович, C. 158-166.). Эти слова определенно указываются для чтения и рукописями Иерусалимского устава. По 6 песни назначено тоже чтение слова Василия Великого. (прот. В. П. Виноградов, Уставные чтения (проповедь книги): Историко-гомилетическое исследование, Сергиев Посад 1914. Вып. 1: Уставная регламентация чтений в Греческой Церкви, C. 168.). На утрени по Евергетидскому уставу излагается три Златоустовых чтения: 1) После 1 стихословия седален, гл. 4: «Невместимый всеми», совершается чтение слова Златоуста, которому начало: «Таинство странное и преславное». 2) По 2 стихословии седален гл. 4: «Что чудишися Мариам», чтение слова Златоуста: «Древле убо патриарси» (ныне — на трапезе). На трапезе положено „слово" („беседа в день Рождества Спасителя нашего") Златоустого, ему же начало: „Древле убо патриарси“ (в нынешнем слав, ошибочно: „натриарх", в слав, рукоп. „патриарси"). Указывая в событии исполнение тоскливых ожиданий патриархов и предсказаний пророков, слово приглашает нас к радости. 3) По 6 песни кондак и икосы — если есть время, то хотя 3.-е Слово Златоуста: «Что сие знамение пререкаемое вижу». По полиелее назначено чтение из св. Григория Богослова, „слово (38, на Богоявление или Рождество), которому начало; „Христос раждается, славите". По 3 п. седален гл. 8: «Да радуется небо». совершается чтение толкования на Мф. «Иисусу рождшуся». (М. Скабалланович, C. 166-168, 170-171, 190.).