На главную


27.03.2019
https://afanasiy.net/soobrazno-ly-s-duhom-cerkvy-naznachat-v-nakazanie-pry-yspovedy-polojenie-zemnyh-poklonov-y-kolenopreklonenie-v-cerkvy-raziasnenie-nedoumenii


ПОЛОЖЕНІЕ ЗЕМНЫХЪ ПОКЛОНОВЪ И КОЛѢНОПРЕКЛОНЕНІЕ ВЪ ЦЕРКВИ
Разъясненіе недоумѣній.




Колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ, какъ естественныя и необходимыя выраженія сердечныхъ чувствованій благовѣнія и смиренія предъ святостію и величіемъ Божіимъ, освященныя примѣромъ самаго Господа Іисуса Христа, который паде на лице свое моляся въ саду геѳсиманскомь (Mѳ. 26, 39), приняты христіанскою Церковію въ число знаковъ внѣшняго богопочтенія при самомъ ея началѣ (Дѣян. 7, 59. 60; 20, 36; 21, 5); а потому составляютъ для каждаго христіанина священнѣйшую обязанность. Между тѣмъ, тоже колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ назначаютъ иногда при исповѣди и въ наказаніе (эпитимія), а таковое назначеніе ихъ представляется съ одной стороны противнымъ главнѣйшему, священному ихъ назначенію ибо: если они входятъ въ число обязанностей христіанина, то едва-ли могутъ быть, по духу церкви, наказаніемъ для христіанина же. Съ другой стороны, если колѣнопреклоненіе и земные поклоны приняты Церковію для употребленія священнѣйшаго – для выраженія предъ Богомъ внутренняго состоянія нашего духа: то назначеніе ихъ въ наказаніе не унижаетъ ли ихъ важность и достоинство? Что сказать въ разрѣшеніе подобнаго недоумѣнія?

Каждое общество, управляемое извѣстными законами, какъ въ другихъ дѣлахъ своихъ и учрежденіяхъ, такъ и въ опредѣленіи наказаній обыкновенно выражаетъ внутреннее состояніе своего духа, образъ устройства, степень образованія и т. п. Такъ напр, народы дикіе, не просвѣщенные всегда употребляютъ и наказанія самыя жестокія и безчеловѣчныя: напротивъ у народовъ образованныхъ, болѣе знакомыхь съ человѣческимъ сердцемъ, и наказанія, хоть не безъ строгости, чужды варварства, – страшны для порока, но не оскорбляютъ человѣческаго достоинства. Если же и Церковь, какъ общество людей; должна выражать въ опредѣленіи преступникамъ ея уставовъ наказаній господствующій, отличительный духъ свой: то, какъ управляемая закономъ совершеннѣйшимъ, божественнымъ, движимая духомъ кротости, милосердія и любви, и заключаясь болѣе въ сокровенной силѣ духа, нежели въ устроеніи видимомъ, не должна ли преимущественно предъ обществами человѣческими являть въ своихъ наказаніяхъ силы болѣе исправляющей. чѣмъ наказующей, – болѣе снисхожденія и кротости, нежели строгости, и дѣйствовать болѣе на духъ, нежели на тѣло подлежащаго наказанію? Если законы гражданскіе наблюдаютъ человѣколюбіе въ наказаніяхъ, то тѣмъ болѣе церковные; они научаютъ насъ отсѣкать отъ общества христіанъ еретиковъ и закоснѣвающихъ въ гнусныхъ преступленіяхъ, а живущихъ нераскаянно предписываютъ не самимъ намъ наказывать, а только предавать закону гражданскому. Нѣтъ нужды говорить здѣсь о явныхъ богоотступникахъ и другихъ злонамѣренныхъ и упорныхъ презрителяхъ святыни; они не принадлежать къ числу кающихся, и по важности преступленія должны подвергаться строгости закона, должны быть обличаемы нещадно, да прочіи здрави будутъ въ вѣрѣ. Во всѣхъ другихъ случаяхъ церковь съ кротостію наказуетъ противныя, еда како дастъ имъ Богъ покаяніе къ разумъ истины (2 Тим. 2, 25); въ наказаніяхъ опредѣляемыхъ ею прибѣгающимъ подъ защиту разрѣшающей ея власти, всегда видна заботливость нѣжной, материнской любви, а не карающая рука строгаго правосудія[1]. Церковныя знитиміи не нанравлены къ тому, чтобы строгостію ихъ удовлетворить за грѣхъ правдѣ закона; Церковь, пекущаяся объ исправленіи и спасеніи чадъ своихъ, главнѣйшею цѣлію своихъ наказаній поставляетъ то, чтобы расположить духъ притекающаго къ исповѣди къ полнѣйшему и глубочайшему сознанію тяжести грѣховъ, – возбудить въ его сердцѣ живѣйшее, искреннѣйшее сокрушеніе объ нихъ и подвинуть грѣшника къ рѣшительнѣйшему, дѣятельному исправленію себя. «Получившій отъ Бога власть вязать и рѣшать, сказано въ 102 правилѣ 6-го собора, все стараніе свое долженъ прилагать къ тому, чтобы заблудшую овцу взыскать и возвратить, и уязвленную зміемъ исцѣлить, и крѣпчайшими ли и сильнѣйшими, или слабѣйшими и кротчайшими средствами противостоять болѣзни, ожидая плодовъ покаяніи»[2].

Если же таковъ духъ Церкви въ отношеніи къ наказаніямъ, назначаемымъ ею при исповѣди, если она главнѣйшей цѣлію этихъ наказаній поставляетъ возбужденіе и поддержаніе раскаянія въ душѣ приступающаго къ исповѣданію грѣховъ своихъ: то положеніе земныхъ поклоновъ и колѣнопреклоненіе, не смотря на то, что они входятъ въ число обязанностей христіанина, весьма могутъ быть опредѣляемы въ наказаніе кающемуся. Таковымъ опредѣленіемъ безъ всякой строгости, необходимой въ законахъ гражданскихъ, но не необходимой для Церкви въ отношеніи къ исповѣдующимся, она вѣрнѣйшимъ образомъ достигаетъ той цѣли, какую имѣетъ въ виду при опредѣленіи наказаній. Несомнѣнно, что какъ извѣстныя движенія и чувствованія души проявляются свойственнымь себѣ образомъ въ тѣлѣ, такъ и извѣстное положеніе и состояніе тѣла способно бываетъ возбуждать въ душѣ соотвѣтственныя имъ ощущенія. Отсюда, поелику кающійся при стояніи въ храмѣ на колѣнахъ и положеніи земныхъ поклоновъ находптся въ такомъ расположеніи тѣла, которое служитъ выраженіемъ нашего смиренія и уничиженія предъ Богомъ: то и душа его тогда естественно наполняется таковыми же чувствованіями, естественно и легко возбуждается къ сознанію своего нравственнаго безсилія и окаянства и приходитъ въ состояніе живѣйшаго раскаянія о грѣхахъ; и это тѣмъ вѣрнѣе, что самымъ исповѣданіемъ грѣховъ она уже расположена къ такому состоянію и, такъ сказать, настроена по духу покаянія. Въ семъ случаѣ положеніе земныхъ поклоновъ и колѣнопреклоненіе, какъ наказаніе, имѣетъ даже, въ нѣкоторомъ отношеніи, преимущество предъ другими наказаніями, назначаемыми церковію кающимся. Хотя покаяніе въ собственномъ смыслѣ есть дѣло не минутное, а постоянное и неослабное, тѣмъ не менѣе то счастливое время душевнаго перелома, въ которое сердце, возбужденное отъ долговременнаго усыпленія, борется само съ собою, колеблясь между грѣховными наклонностями и желаніемъ исправленія, бываетъ, какъ и время всякаго сильнаго движенія души, слишкомъ кратко; и если въ сію благодатную минуту душа не поддержится и не утвердится въ спасительной рѣшимости – жить впредь свято и богобоязненно: то другая подобная минута можетъ придти не скоро, и душа снова впадетъ въ грѣховное усыпленіе. Колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ, поддерживая и усиливая спасительное расположеніе духа приходящаго къ исповѣди въ самую благовременную минуту его раскаянія, если не произведутъ покаянія полнаго, совершеннаго, сопровождаемаго исправленіемъ всей жизни, то по крайней мѣрѣ возбудятъ въ душѣ его живѣйшую скорбь о содѣянныхъ прегрѣшеніяхъ, возродятъ любовь къ жизни святой и желаніе исправленія жизни прежней, и такимъ образомъ значительно приготовятъ его къ неосужденному принятію святыхъ и божественныхъ таинъ.

Правда, не всякій, приходящій къ исповѣди, приступаетъ въ ней съ доджиынъ расположеніемъ духа, съ болѣзненнымъ сознаніемъ тяжести грѣховъ и желаніемъ исправленія, – многіе приходятъ къ духовнику съ сердцемъ спокойнымъ и холоднымъ, хотя и бываютъ чужды упорства и ожесточенія во грѣхахъ. Въ таковыхъ людяхъ колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ конечно не произведутъ желаемаго покаянія, такъ какъ для этого прежде всего нужно расположеніе самой души; а потому и наказаніе подобнаго рода кающихся должно имѣть другую силу, сообразно съ состояніемъ ихъ духа. «Есть различіе въ образѣ покаянія, говорить св. Златоустъ, и сего не должно оставлять безъ вниманія, но все изслѣдовать старательно, и послѣ того уже предлагать приступающему приличныя средства, дабы не осталось тщетнымъ все дѣло»[3]. Наказаніе грѣшника равнодушнаго, безъ сомнѣнія, должно имѣть болѣе тяжести, нежели наказаніе истинно кающагося, дабы ненаказанность порока не послужила для него поводомъ къ большомъ преступленіямъ: но съ другой стороны оно не должно быть и слишкомъ строго, дабы не ожесточило грѣшника. При распредѣленіи наказаній, говоритъ тотъ же св. отецъ, должно знать состояніе грѣшника, дабы, когда хочешь сшить расторженное, не сдѣлать худшаго поврежденія. и когда будешь стараться возставить и исправить падшее, не причинить большаго паденія. Ибо есть люди, которые, потому что не несутъ наказанія, равнаго преступленію, впадаютъ въ безпечность, дѣлаются худшими, побуждаются къ большимъ грѣхамъ; равнымъ образомъ иные унываютъ н отчаиваются въ своемъ спасеніи, потому что не могутъ перенести горькаго лекарства»[4]. Какое же наказаніе прилично такого рода грѣшникамъ?

Какъ ни различно состояніе духа грѣшниковъ равнодушныхъ къ своему спасенію отъ состоянія истинно кающихся, однако и для первыхъ тоже колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ могутъ быть, между прочимъ, назначаемы въ наказаніе. Хотя это наказаніе, какъ замѣчено выше, не достигнетъ здѣсь своей главнѣйшей цѣли, не возбудитъ раскаяніе въ сердцахъ холодныхъ, – тѣмъ не менѣе оно будетъ соотвѣтствовать другому намѣренію Церкви, будетъ служить для нихъ собственно наказаніемъ, необходимымъ для ихъ вразумленія и вмѣстѣ приличнымъ состоянію ихъ духа. Наказаніе колѣнопреклоненіемъ и поклонами съ одной стороны чуждо излишней строгости, а съ другой не такъ и слабо, чтобы не показалось для грѣшника бремеменемъ исправительнаго наказанія. Пріятныя или непріятныя ощущенія души много зависятъ отъ свойства предметовъ, дѣйствующихъ на нее, но большею частію зависятъ отъ состоянія самаго духа, принимающаго впечатлѣнія, отъ образа его воззрѣнія на предметъ, производящій впечатлѣніе. Опытомъ дознано, съ какимъ намѣреніемъ, по какому побужденію мы смотримъ на извѣстную вещь, такія находимъ въ ней и отношенія къ себѣ. Отсюда-предпринятое нами по доброй волѣ кажется намъ радостнымъ и пріятнымъ; но тоже самое становится для насъ и непріятнымъ и тягостнымъ, когда происходитъ или производится для насъ противъ нашего желанія; самыя удовольствія становятся для насъ бременемъ, когда не расположено къ нимъ наше сердце. Отсюда и колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ, которые для истиннаго христіанина составляютъ священную и вождѣленную обязанность, и которые грѣшникъ кающійся принимаетъ съ благовѣйною радостію и исполняетъ какъ лучшее выраженіе предъ Богомъ смиреннаго и сокрушеннаго сердца, въ грѣшникѣ нераскаянномъ, не желающемъ носить и легкаго ига Христова, производятъ дѣйствіе совершенно противное. Поклоны и стояніе на колѣнахъ для подобнаго грѣшника, по неволѣ изгибающагося тѣломъ, но не смиряющагося гордою душею, не составляя ни долга, ни добровольнаго служенія Господу, необходимо становятся бременемъ, зломъ наказанія, мучительнымъ для духа и тѣла.

Такимъ образомъ хоть колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ поклоновъ составляютъ священнѣйшую обязанность каждаго христіанина, тѣмъ не менѣе и назначеніе ихъ въ эпитимію при исповѣди не только не противно духу Церкви, но и сообразно съ нимъ и съ ея спасительными намѣреніями. Такое заключеніе считаемъ тѣмъ болѣе вѣрнымъ, что не всегда легко отличить истинно кающагося отъ приходящаго къ исповѣди по одному обыкновенію, и потому трудно бываетъ назначить эпитимію, соотвѣтствующую внутреннему расположенію каждаго изъ ннхъ; между тѣмъ колѣнопреклоненіе и положеніе земныхъ наклоновъ есть такого рода наказаніе, что равно можетъ быть прилично кающимся съ большею наименьшею искренностію, потому что каждый, по состоянію своего духа, найдетъ въ немъ или побужденіе къ болѣе чистосердечному раскаянію, или дѣйствительное наказаніе.

Съ другой стороны, если священные знаки нашего благоговѣнія предъ Богомъ – земные поклоны и колѣнопреклоненіе употребляются Церковію и въ наказаніе кающимся грѣшникамъ: то чрезъ это они нисколько не теряютъ своей важности и достоинства. Орудія и средства наказанія обыкновенно считаются унизительными потому, что съ самымъ наказаніемъ болѣе или менѣе соединяется отнятіе чести и достоинствъ у наказываемаго. Но наказанія, назначаемыя Церковію кающимся, не къ тому направлены, чтобы подобно наказаніямъ человѣческимъ, подвергать преступника какому либо униженію; напротнвъ главное и существенное намѣреніе Церкви при назначеніи наказаній – извлечь преступника изъ того унизительнаго состоянія, до котораго онъ ниспалъ своими грѣхами и – возбудивъ въ немъ чувство раскаянія и сердечнаго сокрушенія – тѣмъ самымъ возвысить его надъ его же порочными склонностями и приблизить духъ его къ Богу. А къ наказаніямъ такого рода, исправляющимъ и возвышающимъ душу грѣшника, именно принадлежатъ земные поклоны и колѣнопреклоненія, потому что эти наказанія – въ тоже время и священнѣйшіе знаки нашего смиренія и благоговѣнія предъ Богомъ, Поелику же эти священные знаки, когда назначены и въ наказаніе, не только не унижаютъ кающагося грѣшника, а еще возносятъ его на высоту смиренія и раскаянія: то и въ мнѣніи прочихъ христіанъ, присутствующихъ въ храмѣ, въ виду которыхъ кающійся въ смиренномъ колѣнопреклоненіи возноситъ свою душу къ Богу, они не только не покажутся унизительными, какъ орудія наказанія, но сдѣлаются болѣе досточтимыми, какъ надежныя средства къ испрошенію у Бога помилованія, въ которомъ каждый имѣетъ нужду. Свидѣтели подобнаго наказанія, присутствующіе во храмѣ христіане, видя своего собрата, полагающаго поклоны и преклоняющаго колѣна, почти забываютъ о томъ, что онъ несетъ наказаніе; они при этомъ не чувствуютъ никакого страха и не возмущаются какими либо непріятными чувствованіями, но спокойно, съ умиленіемъ смотрятъ на наказываемаго, какъ на подобнаго себѣ грѣшника, со смиреніемъ и покорностію исполняющаго опредѣленіе матери – Церкви, открыто исповѣдующаго грѣхи свои предъ Богомъ и въ самыхъ знакахъ наказанія обнаруживающаго внутреннее чувство покаянія, Видъ наказываемаго, видъ смиреннаго, чистосердечно кающагося собрата, невольно напоминаетъ другимъ собственные ихъ грѣхи, побуждаетъ пристальнѣе заглянуть въ свою душу и такимъ образомъ и въ нихъ самихъ можетъ, мало по малу, возбудить чувство смиренія и сердечнаго сокрушенія и раскаянія. Въ случаѣ, если-бы кто при видѣ колѣнопреклоненнаго грѣшника почувствовалъ къ нему презрѣніе, то это произошло бы, конечно, не отъ того или другаго вида наказанія, а отъ испорченности сердца самихъ свидѣтелей наказанія. Предположимъ даже, что всѣ христіане, присутствующіе во храмѣ, достойны своего имени и званія: и въ этомъ случаѣ не можетъ и не долженъ произвести на нихъ худаго впечатлѣнія видъ колѣнопреклопенняго – наказываемаго – собрата. Христіане первыхъ временъ, истинные христіане никогда не стыдились и не боялись открывать другимъ свои слабости и грѣхи и не презирали тѣхъ, которые публично открывали свои прегрѣшенія. Исповѣданіе грѣховъ и покаяніе совершалось у нихъ общенародно, во всеуслышаніе; и это совершенно согласно съ духомъ церкви Христовой. Апостолъ Іаковъ говоритъ: исповѣдуйте другъ другу согрѣшенія, и молитеся другъ за друга, яко да исцѣлѣете (5,16). Поэтому въ самомъ то дѣлѣ не презрѣнія къ наказываемому нужно опасаться, если другіе, видя его полагающимъ поклоны и преклоняющимъ колѣна, узнаютъ въ немъ грѣшника, но скорѣе нужно ожидать благихъ послѣдствій; потому что другіе, по ученію св. апостола, должны при этомъ случаѣ молиться за него, какъ для его, такъ и для своего исцѣленія.

Итакъ, повторяемъ снова, хотя земные поклоны и колѣнопреклоненія входятъ въ число священнѣйшихъ обязанностей христіанина, но они съ особенною пользою могутъ быть назначаемы церковію и въ наказаніе, понимаемое въ духѣ Церкви же. Съ другой стороны, будучи назначаемы Церковію въ наказаніе исповѣдующемуся, они нисколько не теряютъ отъ того своего достоинства, напротивъ становятся для истиннаго христіанина еще вожделѣннѣе и драгоцѣннѣе, – и слѣдовательно назначать при исповѣди въ эпитимію земные поклоны и колѣнопреклоненіе въ церкви не только непротивно духу Церкви, но и вполнѣ сообразно съ нимъ.

В.
_______________________________
«Руководство для сельских пастырей». 1870. №9. С. 310-319.

[1] Pandectae canon. SS. Apost et coucil. t. III. p. II. Pag. 181. 7, 178-13.

[2] Ibidem.

[3] Слов. 2-е о священствѣ.

[4] Тамъ же.


На главную