На главную


23.09.2018
http://afanasiy.net/epyskop-iustyn-polianskii-krest-sokracshenie-nashei-v-ry-nadejdy-y-liubvy


КРЕСТЪ – СОКРАЩЕНІЕ НАШЕЙ ВѢРЫ, НАДЕЖДЫ И ЛЮБВИ.
Епископъ Іустинъ (Полянскій).



«Не судихъ бо вѣдѣти что въ васъ,
точiю Иисуса Христа, и сего распята»
(1 Кор. 2, 2)
 

Вся жизнь нашего Господа была какъ-бы одною непрерывною проповѣдію людямъ. Онъ обходилъ грады и веси, проповѣдуя Евангеліе царствія (Матѳ. 9, 35); Онъ училъ во храмѣ и частныхъ домахъ, училъ на сонмищахъ и въ пустынѣ, училъ вездѣ, утверждая: «на сіе бо изыдохъ» (Марк. 1, 58). Вотъ наконецъ Онъ учитъ насъ самою Своею смертію на крестѣ... И какъ учитъ!

Братіе! Не напрасно святой Апостолъ свидѣтельствовалъ о себѣ предъ учениками своими: «не судихъ вѣдѣти что въ васъ, точію Іисуса Христа, и сего распята». Въ этихъ словахъ заключается глубочайшая истина: на крестѣ нашего Господа начертана для насъ сущность всего Евангелія.

Здѣсь, во-первыхъ, сокращеніе закона вѣры.

Хотите-ли, сколько возможно, яснѣе уразумѣть то, что возвѣщаетъ намъ святая вѣра о Богѣ? Воззрите на крестъ. Не осязательнѣйшимъ-ли образомъ открывается здѣсь предъ нами тайна Троичности? Кто на крестѣ приноситъ себя въ жертву? Сынъ. Кто пріемлетъ сію жертву? Отецъ. Съ какою цѣлію приносится она? Съ тою, чтобы стяжать намъ грѣшнымъ благодать Святаго Духа (Іоан. 16, 7). Не осязательнѣйшимъ-ли образомъ открываются здѣсь предъ нами и высочайшія совершенства Божіи? О, по истинѣ, безконечно великъ Богъ нашъ, когда для возстановленія славы Его на землѣ, надлежало Самому Сыну Божію, Господу славы, Себя умалить, зракъ раба принять и смирить Себя «даже до смерти, смерти же крестныя» (Фил. 2, 8)! По истинѣ, безконечно – святъ Богъ нашъ, когда, за оскорбленіе всесвятой воли Его нашими беззаконіями, потребовалась такая необычайная умилостивительная жертва! По истинѣ, безконечно – благъ Богъ нашъ, когда для спасенія насъ, бывшихъ врагами Его, Онъ Самого «Сына Своего Единороднаго далъ есть, да всякъ вѣруяй въ онь не погибнетъ, но имать животъ вѣчный» (Іоан. 3, 16). А какъ безпредѣльно, съ другой стороны, Его правосудіе, когда не удержался Онъ излить всю чашу гнѣва Своего даже на главу Своего возлюбленнаго Сына, благоволившаго принять на Себя наши грѣхи! Какъ безпредѣльна Его премудрость, изобрѣтшая для искупленія насъ такое средство, о которомъ никакой умъ сотворенный не могъ и помыслить, и въ которомъ столь изумительно «милость и истина Божія срѣтостася, правда и миръ облобызастася» (ІІс. 84, 11)! Какъ непреложна Его вѣрность Своимъ обѣтованіямъ, когда, «яже предвозвѣсти усты всѣхъ пророкъ пострадати Христу, исполни тако» (Дѣян. 3, 18)! Какъ безграничны Его всемогущество и сила, поколебавшія всю природу въ минуту страданій нашего Искупителя! Слову-ли человѣческому, слову-ли даже Ангельскому изрѣчь все это такъ, какъ изрекаетъ крестъ?.. Хотите-ли, сколько возможно, яснѣе уразумѣть то, что проповѣдуетъ намъ святая вѣра о человѣкѣ? Воззрите паки на крестъ, чтобы избавить насъ отъ грѣха со всѣми его послѣдствіями, чтобы «очистить совѣсть нашу отъ мертвыхъ дѣлъ» (Евр. 9, 14), Самъ Сынъ Божій «ради беззаконій» нашихъ добровольно «ведеся на смерть» (Ис. 58, 8), и «бысть по насъ клятва» (Гал. 3, 13): можно-ли разительнѣе засвидѣтельствовать о высокомъ достоинствѣ нашей природы, о всей драгоцѣнности того образа Божія, которымъ почтилъ насъ Творецъ и превознесъ предъ всѣми земнородными? Чтобы примирить насъ съ Богомъ и возставить насъ изъ бездны паденія, Самъ Сынъ Божій подъялъ на Себя наши грѣхи, и «вознесъ на тѣлѣ Своемъ на древо» (1 Петр. 2, 24); можно-ли разительнѣе засвидѣтельствовать о крайнемъ поврежденіи и безсиліи нашей пророды, о совершенной необходимости для насъ Божественнаго Примирителя, Ходатая и Помощника? Чтобы стяжать намъ «вся Божественныя силы, яже къ животу и благочестію» (2 Петр. 1, 3) и привести насъ во единомъ Духѣ къ Отцу (Еф. 2, 18). Самъ Сынъ Божій содѣлался «агнцемъ, закланнымъ отъ сложенія міра» (Апок. 13, 8): можно-ли разительнѣе засвидѣтельствовать о необходимости для насъ благодати Божіей, о необходимости пользоваться тѣми спасительными средствами, чрезъ которыя она намъ подается? – Хотите-ли, наконецъ, уразумѣть, сколько молено, яснѣе вѣщанія нашей святой вѣры о жизни загробной? Паки и паки воззрите на крестъ. Онъ лучше всякихъ доказательствъ докажетъ, что наша душа безсмертна: иначе къ чему бы и употреблять для искупленія ея такое сверхъестественное, изумительное средство? Ужели Богъ, безконечно премудрый и всевѣдущій, предалъ-бы за насъ на столь позорную смерть Своего Единороднаго Сына, если-бы все бытіе наше ограничивалось только нѣсколькими годами настоящей жизни? Лучше всякихъ доказательствъ докажетъ, что несомнѣнно будутъ для праведниковъ вѣчныя награды, нескончаемыя блага: эти блага куплены для нихъ «неистлѣннымъ сребромъ или златомъ, но честною кровію, яко агнца непорочна и пречиста Христа» (1 Петр. 1, 18), – а за такую-ли цѣну нельзя купить всѣхъ сокровищъ неба? Лучше всякихъ доказательствъ докажетъ, что будутъ, что должны быть и вѣчныя мученія для грѣшниковъ: ибо судите, какъ велика теперь вина ихъ! Они отвергли эту неизреченную любовь Отца небеснаго, Который Самаго Сына любве Своея, совершенно «невѣдѣвшаго грѣха, по насъ грѣхъ сотвори, да мы будемъ правда Божія о немъ» (2 Кор. 5, 21); они попрали Сына Божія и Его кровь завѣтную, пролитую за нихъ на крестѣ, которою нѣкогда освятились; они поругались благодати Духа Святаго, пріобрѣтенной для нихъ такою безцѣнною цѣною (Евр. 10, 29). Послѣ такихъ-ли проступковъ имъ ждать еще отъ Бога помилованія? За такія ли преступленія не заслуживаютъ грѣшники вѣчной казни.

Здѣсь, во-вторыхъ, сокращеніе закона любви.

«Да разумѣетъ міръ, яко люблю Отца, и якоже заповѣда Мнѣ Отецъ, тако творю» (Іоан. 14, 31), сказалъ Господь нашъ предъ учениками своими, отходя на вольныя страданія, – и оставилъ намъ въ Своей смерти образецъ совершеннѣйшей любви къ Богу. Видите ли, въ чемъ должна состоять эта любовь? Не въ словахъ и не въ однихъ только чувствованіяхъ, или благочестивыхъ намѣреніяхъ, а въ дѣйствительномъ исполненіи заповѣдей Божіихъ: «имѣяй заповѣди Моя и соблюдаяй ихъ, той есть любяй Мя» (Іоан. 14, 21). Видите-ли, до какой степени должна простираться эта любовь? До пожертвованія волѣ Божіей самою своею жизнію. «Отче Мой», взывалъ Божественный Страдалецъ въ саду Геѳсиманскомъ, предчувствуя всю тяжесть мученій, которыя Ему надлежало претерпѣть, «Отче Мой, да мимо идетъ отъ Мене чаша сія: обаче не якоже Азъ хощу, но якоже Ты» (Матѳ. 26. 39), «не Моя воля, но Твоя да будетъ» (Лук. 22, 42). И вскорѣ потомъ, испивши до дна эту мучительную чашу, и такимъ образомъ совершивши до конца волю Отца небеснаго, воскликнулъ: «совершишася, и преклонь главу, предаде духъ» (Іоан. 19, 30). Вотъ жертва истинной любви и преданности къ Богу, жертва чистая, совершенная! «Сія есть заповѣдь Моя, да любите другъ друга, якоже возлюбихъ вы» (Іоан. 15, 11), сказалъ также Господь нашъ предъ учениками Своими, отходя на страданія, – и въ Своей смерти оставилъ намъ образецъ совершеннѣйшей любви къ ближнимъ. На крестѣ Спасителя явлены предъ нами въ полномъ свѣтѣ и «широта, и долгота, и глубина, и высота» этой любви (Еф. 3, 18). За кого умеръ Христосъ? За всѣхъ, не только за іудеевъ, но и за язычниковъ, не только за други Своя, но и за враговъ. Вотъ широта любви! Любовь истинная должна обнимать весь родъ человѣческій, не различая друговъ отъ недруговъ, должна благожелать всѣмъ, молиться за всѣхъ, благодѣтельствовать всѣмъ. Кто исчислитъ все то, что потерпѣлъ Господь отъ іудеевъ со дня вступленія Своего въ должность общественнаго Учителя, кто изобразитъ всю зависть, ненависть Его враговъ, осудившихъ Его, совершенно невиннаго и безгрѣшнаго, на жесточайшія страданія и смерть, и кто не подивится, какъ, и послѣ всего этого Его любовь къ людямъ не изсякла, и какъ, даже вися на древѣ, посреди несказанныхъ мученій, Онъ молился ко Отцу за Своихъ распинателей: «Отче, отпусти имъ: не вѣдятъ бо что творятъ» (Лук. 23, 34)! Вотъ долгота истинной любви! Она «долготерпитъ, не раздражается, не мыслитъ зла, вся покрываетъ, вся терпитъ и николиже отпадаетъ» (1 Кор. 13, 4-8); она любитъ до конца, какъ Христосъ «возлюби Своя сущія въ мірѣ, до конца возлюби ихъ» (Іоан. 13. 2). «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положитъ за други Своя» (Іоан. 15, 13), изрекъ Христосъ, и Самъ положилъ душу свою на Крестѣ, положилъ не за други только Своя, но и за враговъ: вотъ глубина, далѣе которой любовь уже не можетъ простираться! Кто, по примѣру Спасителя, приноситъ въ жертву ближнимъ самую всю жизнь, тотъ приноситъ имъ все, и болѣе уже ничего не можетъ принести. Для чего Христосъ «далъ есть Себе за ны»? Для того «да избавитъ ны отъ всякаго беззаконія и очиститъ себѣ люди избранны, ревнители добрымъ дѣломъ» (Тит. 2, 14): вотъ высота истинной любви! Любовь наша къ ближнимъ должна касаться не только внѣшняго ихъ счастія, благъ временныхъ, но главнѣйшимъ образомъ – ихъ счастія внутренняго, ихъ преспѣянія въ вѣрѣ и благочестіи, благъ духовныхъ и вѣчныхъ. Это будетъ, точно, любовь христіанская; любовь высокая, чистая, святая, та самая, какою возлюбилъ насъ Христосъ. «Аще кто хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себе, и возметъ крестъ свой, и по Мнѣ грядетъ; иже бо аще хощетъ душу свою спасти, погубитъ ю: и иже аще погубитъ душу свою Мене ради, обрящетъ ю» (Матѳ. 16, 24-25), сказалъ также нѣкогда Господь нашъ предъ учениками Своими, – и дѣйствительно, положивши Самъ душу Свою на крестѣ, оставилъ намъ образецъ истинной любви къ самимъ себѣ. Такъ, братія моя, въ настоящемъ нашемъ состояніи истинная наша любовь къ себѣ можетъ выражаться только въ одномъ: въ самоотверженіи, въ самоумерщвленіи. Отчего такъ? Оттого, что все, что только есть въ насъ, все это проникнуто ядомъ грѣха, есть какъ-бы одинъ живой грѣхъ, нечистота и духовная скверна. Слѣдовательно, кто подлинно желаетъ себѣ блага, то-есть спасенія души своей, тому остается только непрестанно «распинать плоть свою со страстьми и похотьми» (Гал. 5, 24), и всѣми мѣрами «умерщвлять уды своя, яже на земли, блудъ, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоиманіе, еже есть идолослуженіе» (Кол. 3, 5). И если Самому Христу, послѣ того, какъ Онъ принялъ на Себя наши грѣхи, непремѣнно «подобало пострадати», чтобы «внити въ славу Свою» (Лук, 24, 25); если и Онъ прежде «смирилъ Себе, послушливъ былъ даже до смерти, смерти же крестныя», и тогда-то уже «Богъ Его превознесе, и дарова Ему имя паче всякаго имени» (Фил. 2, 8 и 9): то мы-ли достигнемъ спасенія, не понесши своего креста, не умертвивши на немъ своего ветхаго человѣка съ дѣяніями его, не очистивши себя отъ всякой скверны плоти и духа чрезъ непрестанное самоотверженіе, при содѣйствіи Божіемъ? Вѣрно слово: «любяй душу свою погубитъ ю: и ненавидяй души своея въ мірѣ семъ, въ животъ вѣчный сохранитъ ю» (Іоан. 12, 25).

Здѣсь, наконецъ, сокращеніе всего закона надежды.

«Иго тяжко на сынѣхъ Адамлихъ, отъ дне исхода изъ чрева матере ихъ до дне погребенія въ матерь всѣхъ. Отъ сѣдящаго на престолѣ славы и даже до смиреннаго на земли и пепелѣ, отъ носящаго багряницу и вѣнецъ и даже до одѣвающагося льняною» (Сир. 40, 1-5) – всѣ, всѣ піютъ отъ чаши горестей, которую уготовали намъ грѣхи. И кто-бы исчислилъ безчисленные роды золъ, какіе терпитъ человѣкъ на землѣ, проклятой въ дѣлахъ его? Эта бѣдность и недостатки всякаго рода, иногда въ самыхъ существенныхъ потребностяхъ жизни; эта потеря благъ и сокровищъ, иногда купленныхъ нами самою дорогою цѣною, потеря кровныхъ и милыхъ сердцу, нерѣдко уносящихъ съ собою въ могилу какъ-бы половину нашего существа; эти многообразныя, иногда почти непрерывныя, и иногда почти невыносимыя болѣзни; это часто вовсе непонятное, внутреннее безпокойство и недовольство всѣмъ, томленіе, печаль, горесть, отравляющія и заключающія собою почти всѣ наши радости; эта зависть, ненависть противъ насъ нашихъ ближнихъ, клеветы, гоненія, преслѣдованія... О, кто жилъ и страдалъ, тотъ пойметъ всю силу вопроса: что-жъ дѣлать намъ въ минуты подобныхъ страданій? Гдѣ искать намъ тогда отрады для души и силъ для перенесенія подавляющихъ насъ бѣдствій? Гдѣ-же, христіанинъ, какъ не у креста нашего Господа? Спѣши тогда къ сему священному древу съ искреннею вѣрою, и молись, молись пламенно о небесной помощи, во имя Распятаго на немъ. Онъ Самъ Жизнодавецъ, отходя на крестную смерть за насъ, даровалъ намъ сладостное обѣтованіе: «еже аще что просите отъ Отца во имя Мое, то сотворю» (Іоан. 14,13), – а Его-ли слово когда-либо не сбудется? И Отецъ небесный, «иже Сына Своего не пощадѣ, но за насъ всѣхъ предалъ есть Его; како убо не и съ Нимъ вся намъ дарствуетъ» (Рим. 8, 32)? Онъ-ли послѣ сего оставитъ кого-либо изъ насъ «искуситися паче, еже можемъ»? Онъ-ли не «сотворитъ со искушеніемъ и избытіе, яко возмощи намъ понести» (1 Кор. 10, 13)? Онъ-ли не поспѣшитъ къ намъ Своею скорою помощію, когда воззовемъ къ Нему во имя нашего Божественнаго Ходатая, Его Единороднаго Сына? – Еще болѣе многотрудна, еще болѣе исполнена опасностей, искушеній и скорбей другая наша жизнь, христіане, жизнь собственно христіанская, духовная. Что такое она по самому существу своему, какъ не одинъ непрерывный подвигъ, въ которомъ мы должны сражаться иногда даже «до крови, подвизаясь противу грѣха» (Евр. 12, 4)? Что такое она, какъ не одна, никогда непрестаюіцая, напротивъ все болѣе и болѣе воспламеняющаяся брань со врагами нашего спасенія: міромъ, плотію и діаволомъ? А какъ сильны, какъ лукавы эти наши враги. Какая потребна бодрственность съ нашей стороны, сколько нужно мужества, твердости, искусства, чтобы не уступить имъ, чтобы ихъ побѣждать? Но «аще Богъ по насъ, кто на ны» (Рим. 8, 82)? Когда Самъ Сынъ Божій уже побѣдилъ за насъ всѣхъ этихъ враговъ на крестѣ, и оставилъ намъ Свое непобѣдимое оружіе: намъ-ли смущаться и не «возмощи стояти противу кознемъ» вражескимъ (Еф. 6, 11)? «Вся могу о укрѣпляющемъ мя Іисусѣ Христѣ» (Фил. 4, 18), – восклицаетъ доблестный воинъ Христовъ, и, подъ знаменемъ креста, съ дерзновеніемъ течетъ на предлежащій ему подвигъ. Подъ сѣнію креста онъ находитъ для себя успокоеніе, когда изнемогаетъ; отъ древа же крестнаго, какъ отъ древа жизни, онъ пріемлетъ въ себя новыя силы для новыхъ трудовъ. – Есть наконецъ у насъ, братіе, еще родъ жизни, если только можно назвать ее жизнію. Эта жизнь плотская, грѣховная, которую Слово Божіе именуетъ духовною смертію, и которая, увы, едва-ли не самая общая между нами. Предаваясь ей, человѣкъ заглушаетъ въ себѣ всѣ высокія потребности своей души, забываетъ о небѣ и своемъ предназначеніи, о Богѣ, Спасителѣ и спасеніи, а погружается весь въ заботы о мірскомъ и временномъ, какъ будто-бы ничего другаго для него уже не существовало; мало-по-малу становится какъ-бы одною «плотію» (Быт. 6. 3), и «предаетъ себе въ дѣланіе всякія нечистоты» (Еф. 4, 19). Нечувствительно бываетъ, большею частію, это жалкое состояніе для самого грѣшника, который нерѣдко считаетъ себя даже счастливымъ. Но выпадаютъ минуты, когда и онъ пробуждается отъ своего духовнаго омертвѣнія, какъ совѣсть его грозно возвышаетъ свой голосъ надъ всѣми воплями плоти и крови, и ясно показываетъ несчастному ту бездну, надъ которою онъ стоитъ, или въ которую уже низвергся. Ахъ, страшны подобныя мгновенія для падшаго христіанина! Изъ одной бездны онъ готовъ тогда впасть въ другую; изъ бездны нечестія – въ бездну отчаянія! Тогда-то особенно, болѣе, нежели когда-либо, необходимо намъ грѣшнымъ воспомянуть съ вѣрою и надеждою крестъ нашего Искупителя, воспомянуть, что «Христосъ за всѣхъ умре» (3 Кор. 5, 14), что Онъ «далъ есть Себе за ны, да избавитъ ны отъ всякаго беззаконія» (Тит. 2, 14), что нѣтъ грѣха, отъ котораго-бы не могла очистить насъ Его кровь искупительная (1 Іоан. 1, 7). «Чадца моя, сія пишу вамъ, да не согрѣшаете», увѣщавалъ святой Іоаннъ Вогословъ учениковъ своихъ, «и аще кто согрѣшитъ, Ходатая имамы ко Отцу, Іисуса Христа Праведника; и Той очищеніе есть о грѣсѣхъ нашихъ, не о нашихъ же точію, но и о всего міра» (1 Іоан. 2,1 и 2).

Таковъ, братіе, завѣтъ, который изрекаетъ намъ нынѣ Спаситель нашъ Своею смертію: завѣтъ вѣры, завѣтъ любви, завѣтъ надежды христіанской! Сами видите, что это не иной завѣтъ, а тотъ самый, какой мы приняли уже нѣкогда отъ своего Господа, когда крестились въ смерть Его «когда спогребались Ему крещеніемъ въ смерть» (Рим. 6, 3). Тогда мы обѣщались свято соблюдать его до конца жизни. Что же? Можемъ-ли мы теперь съ чистою совѣстію приблизиться ко кресту Жизнодавца и сказать: Господи, мы не измѣнили данному слову? Если можемъ: блаженны мы, вполнѣ блаженны! Но «аще и зазритъ сердце» (1 Іоан. 3, 21), да не унываемъ возлюбленніи, и да не удалимся отъ гроба сего съ горестію и отчаяніемъ. Христосъ снова повторяетъ намъ нынѣ завѣтъ Свой со креста, повторимъ же и мы здѣсь передъ нимъ свои обѣты, данные Ему при крещеніи, – повторимъ съ твердою рѣшимостію уже никогда не нарушать ихъ и облобызавши язвы Божественнаго Страдальца, съ дерзновеніемъ отъидемъ на избранный нами подвигъ вѣры, любви и надежды христіанской. (Изъ слова Макарія, митр. Московскаго).

Сочиненія Іустина, епископа Рязанскаго и Зарайскаго. Томъ XII. Рязань 1897. С. 302-312.


На главную