Император Всероссийский Николай II и королева Нидерландов Вильгельмина

«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:9).

От Ред.: День 15/28 августа 1898 года (День Успения Пресвятой Богородицы) стал величайшей исторической датой. В этот день молодой - тридцатилетний - Император Всероссийский, по собственному почину, обратился ко всему миру с предложением созвать международную конференцию, чтобы положить предел росту вооружений и предупредить возникновение войны в будущем. Это предложение было замечательно тем, что оно исходило не от небольшого слабого государства, а от Монарха Великодержавной России, которая, во всеоружии своей необоримой мощи, выступила первая на защиту вселенского мира. 1-я Международная конференция в Гааге (Нидерланды) была созвана в 1899 году по инициативе Императора Николая II. По предложению королевы Нидерландов Вильгельмины начало работы конференции в знак уважения к её августейшему инициатору приурочили ко дню рождения Императора Николая II – 6/19 мая. (День памяти св. праведного Иова Многострадального). Председателем конференции был избран представитель России, барон Е. Е. Стааль. За инициативу по созыву Гаагской мирной конференции и вклад в её проведение Николай II (и известный русский дипломат Мартенс Фёдор Фёдорович) были номинированы в 1901 году на Нобелевскую премию мира. В Секретариате ООН по сей день стоит бюст Николая II и помещено его Обращение к державам мира о созыве первой Гаагской конференции.

Если движение человечества вперед, к прогрессу, к лучшему будущему изобразить графически, то, вместо плавной линии, получится какая-то изломанная кривая, так как в этом движении бывают застои, провалы и даже отступления назад.

Иногда социальные и научные идеи, ставящие вехи на историческом пути человечества, возникают одновременно в разных местах. Экономические идеи, легшие в основу “Богатства народов” Адама Смита, почти одновременно с ним формулировал Рикардо; законы сохранения вещества, независимо от Ломоносова, открыл Лавуазье; зависимость упругости газа от его объема открыли Бойль и Мариотт. Здесь, как принято говорить, идеи как бы носятся в воздухе.

Но бывает и обратное. Идеи, возникшие в передовых умах, являются гласом вопиющего в пустыне, так как не только массы, но и “вожди” еще не созрели для их восприятия: нужны десятилетия, чтобы они получили всеобщее признание.

Такова была идея ограничения вооружений и арбитража в международных конфликтах, предложенная всему миру нотой Русского Правительства от 16/28 августа 1898 года по инициативе Императора Николая II-го.

Приняв, по предложению Штейна, еще во времена Наполеона всеобщую воинскую повинность, как основу организации вооруженных сил, Пруссия, при сравнительно незначительной армии мирного времени, имела возможность, в случае войны, мобилизовать огромные, хорошо обученные резервы. Ее примеру вынуждены бьпли последовать и другие европейские державы. Состояние, в котором находилась Европа после Франко-Прусской войны, не без основания называли “вооруженным миром”.

Технические изобретения, непрерывное усовершенствование орудий войны делали то, что военное оборудование, накоплявшееся в арсеналах, через некоторое время оказывалось устаревшим и требовало замены.

Необходимость постоянно возобновлять техническое оборудование, необходимость содержать огромные армии тяжелым бременем ложились на бюджет государств, оставляя без достаточного удовлетворения другие насущные нужды: просвещение, постройку дорог, мостов, каналов, больниц, благоустройство городов, сооружение комфортабельных жилищ и так далее.

Военные союзы и накопление средств разрушения не предотвращали опасности войны, а лишь предвещали дать ей невиданные до тех пор размеры, размах и кровопролитие.

Все эти соображения принятые во внимание, положены были в основу ноты от 28-го августа, посланной Министром Иностранных Дел графом М. Н. Муравьевым, от имени русского Правительства, всем европейским государствам и некоторым азиатским и американским.

Реакция на русскую ноту была быстрой и, в общем, отрицательной.

Во Франции ноту приняли, как возможность закрепления навсегда существовавшего положения, то есть отказ от реванша и возвращения Эльзаса и Лотарингии.

В Германии – как возможность каких-то уступок в Эльзасском вопросе, что ею категорически отвергалось.

Англия, вообще, не приняла ноты всерьез. Она охотно шла на сокращение сухопутных вооружений, но не флота.

И только Италия и Австрия проявили известный интерес к предложению России.

Для разъяснения, что нота не имеет в виду разооружение, а лишь ограничение дальнейших вооружений, за границу были посланы Министр Иностранных Дел граф Муравьев и Военный Министр генерал Куропаткин.

Несмотря на общее отрицательное отношение, Мирная Конференция все же состоялась, благодаря настойчивости России. Она открылась в Гааге (Голландия) 6-го мая 1899 года, под председательством русского посла в Лондоне барона Стааля.

Конференция, после детального изучения вопросов в подкомиссиях, нашла невозможным закрепить численность наличных войск даже на ближайшие пять лет, так как боеспособность армии зависит не только от ее численности, но и от многих других факторов: количества артиллерии, качества огнестрельного оружия, оснащения ее новейшими техническими средствами, развития путей сообщения, усиления промышленности государства для пополнения материальной части армии.

Все таки Конференция приняла декларацию о запрещении: 1) разрывных пуль, 2) метания разрывных снарядов с воздушных шаров, 3) употребление снарядов с удушливыми газами.

Во время войны 1914-18 годов Германия нарушила все три пункта. Во время Англо-бурской войны (1902 года) Англия нарушила пункт первый.

По вопросу об арбитраже Германия заняла непримиримую позицию: «Малые государства в качестве субъектов, малые вопросы в качестве объектов арбитражного разбирательства – можно себе представить; большие государства и важные вопросы – никогда».

Несмотря на категорический отказ от обязательности арбитража, Германия согласилась на учреждение Международного Суда.

Кроме того, были утверждены соглашения о применении Женевской Конвенции к морской войне, о пересмотре Декларации о законах и обычаях войны, о мирном разрешении международных споров путем посредничества и третейского разбирательства. Положения Конвенции о посредничестве и третейском разбирательстве, разработанные русским профессором международного права Ф. Мартенсом, легли в основу Гаагского Международного Суда.

Все это было, конечно, слишком мало по сравнению с тем, что было задумано Императором Николаем Александровичем.

Ну, а если бы все предложения Русского Царя были искренне приняты и все Великие Державы согласились бы на ограничение вооружений и на обязательный арбитраж? Предотвратило ли бы это Русско-Японскую войну и, главное, войну 1914 года.

История, к сожалению, не знает сослагательного наклонения. С достоверностью нельзя утверждать, что этих войн не было бы.

Надо не забывать, что Япония, вступив с нами в войну, имела за собой моральную, финансовую и материальную поддержку Англии и Соединенных Штатов Америки. С Англией Япония была в союзе, а со стороны Президента Северо-Американских Соединенных Штатов Рузвельта (старшего) последовало весьма недвусмысленное предупреждение Франции и Германии, что, если они попытаются выступить против Японии, то он немедленно станет на ее сторону.

Но в Австро-Сербском конфликте 1914 года арбитраж Великих Держав не мог бы не подействовать отрезвляюще на воинственность Австрии и мог бы предотвратить войну 1914 года.

Можно конечно говорить, что мирное разрешение Сараевского инцидента лишь отсрочило бы войну на какой-то срок, но не могло предотвратить ее, так как война Центральных Держав с Россией была, якобы, неизбежна. Во-первых, я не разделяю мнение о неизбежности войны; во-вторых, время работало на Россию и всякая отсрочка, всякий выигрыш времени увеличивали ее экономичесыую мощь, ее военный потенциал, увеличивали ее шансы на победу в случае нападения на нее. Надо не забывать, что валовое увеличение всей продукции Российской Империи за последние десять лет, предшествовавших войне 1914 года, выражались в 17% цротив 13% в Германии и 11% в Соединенных Штатах.

За те же десять лет ежегодно сдавалось в эксплуатацию 2000 верст железных дорог, а за полтора приблизительно года перед войной Русским Генеральным Штабом, совместно с французами был разработан десятилетний план железнодорожного строительства, предусматривавший постройку 50.000 верст новых железных дорог. В этот план входило сооружение рокадных железных дорог, параллельных нашей Западной государственной границе, что дало бы возможность быстрой переброски и концентрации войск в любом пункте западного фронта. Главная же часть новых дорог приходилась на Азиатскую Россию – Сибирь и Центральную Азию. Густая сеть новых дорог приобщила бы к национальному хозяйству огромные, доселе бездорожные районы, богатые природными рессурсами, создала бы новые промышленные центры, вызвала бы параллельную волну побочных коммерческих и промышленных предприятий, облегчая к тому же возможность быстрой мобилизации военных резервов.

В момент объявления войны на руках Военного Министра Сухомлинова находились неизрасходованными ассигнованные Думой за последние три года суммы для постройки новых заводов, связанных с государственной обороной: орудийных, ружейных, патронных, химических и так далее.

При оттяжке вооруженного столкновения даже такой инертный министр, как Сухомлинов, мог бы успеть построить новые заводы и провести новую программу обороны страны. Напомню, что запас мирного времени – 1200 выстрелов на орудие положено было, по соглашению с французским Генеральным Штабом, довести до 2000. Из-за преступной бездеятельности Военного Министра Сухомлинова в 1914 году мы располагали лишь 900 выстрелов на орудие.

Война с Австрией, а следовательно, с Германией из-за аннексии Боснии и Герцоговины была предотвращена мудрым и решительным заявлением П.А. Столыпина, что Россия к войне не готова и вступление в войну равно для России самоубийству. «Дайте России двадцать лет мирного строительства и России не страшна будет никакая коалиция».

В европейской политике действовал еще одни фактор: Австрия находилась в состоянии неустойчивого равновесия. Господствующие нации – венгры и немцы – составляли лишь 35% пятидесятидвухмиллионного населения Империи; остальные 65% приходились на румьн, чехов, словаков, хорватов, сербов и русин, ненавидевших своих угнетателей и ждавших лишь удобного случая для расплаты за десятилетиями накоплявшиеся обиды и притеснения. Да и господствовавшие нации – немцы и венгры – ненавидели друг друга. Обаяние личности престарелого императора Франца-Иосифа было единственной скрепой, единствеиной силой, сдерживавшей до поры до времени центробежные силы. С его смертью дипломатами предвиделся неминуамый распад Австро-Венгерской Империи.

Враждебная к России позиция Германии была следствием ее союза с Австро-Венгрией. С распадом последней и возможным присоединением к Германии немецких областей Австрии враждебность Германии к России становилась бессмыслицей.

Как мы писали выше, время работало на Россию. Помимо непрестанного органического развития промышленности, аграрная реформа Столыпина в корне меняла положение крестьян. Урожайность крестьянских хозяйств, выделенных на отруба и хутора, была на 100% выше, чем в крестьянских хозяйствах, оставшихся на общинном землепользовании.

Параллельно с экономическим ресцветом России шло ее моральное оздоровление.

В 1914 году студенты, изображенные Чириковым и Л.Андреевым, студенты дикие, лохматые, дремучие стали анахронизмом. На смену им шел новый студент, проникнутый патриотизмом и здоровым национализмом, студент волевой, подтянутый, со спортивной тренировкой и выправкой. Еще несколько лет и поколение чеховских обывателей, нытиков и лишних людей, поколение прежней будирующей и расхлябаной интеллигенции было бы заменено новым поколением новых людей, волевых, решительных, целеустремленных.

Бывший социал-революционер профессор Питирим Сорокин, в своей книге, написанной за границей, категорически утверждает, что, если бы революция не произошла в 1917 году, то ее вообще бы не было. Через несколько лет она была бы психологически невозможной.

Искренное приятие Великими Державами мудрого и гуманного предложения Императора Николая II-го о сокращении вооружений и об арбитраже в международных конфликтах могло бы в корне изменить курс мировой истории за последние семьдесят лет.

На Вашингтонской конференции по вопросу о морских вооружениях, открытой 9-го ноября 1921 года, президент Северной Америки Гардинг в своей вступительной речи вспомнил о благородном порыве Русского Царя: «Предложение ограничить вооружение путем соглашения между державами не ново. При этом случае быть может уместно вспомнить благородные стремления, выраженные двадцать три года тому назад в Императорском рескрипте Его Величества Императора Всероссийского».

Только через два десятилетия после Гаагской конференции передовые умы человечества созрели для восприятия идеи ограничения вооружений, идеи, раньше считавшейся утопией, несбыточной мечтой Русского Царя. И Лига Наций и Организация Объединенных Наций – плоды семян, посеянных нотой Русского Правительства от 28-го августа 1898 года.

Как ни трагична судьба Императора Николая II-го и Его Семьи, как ни трагична судьба всей России после Его отречения, имя Императора Всероссийского, Царя Николая II-го, золотыми буквами начертано на скрижалях истории Человечества.

Государь Император Николай II Александрович. Сборник памяти 100-летия со дня рождения. Под редакцией Сергея Завалишина. По благословении свт. Высокопрев. Митр. Филарета (Вознесенского), Первоиерарха РПЦЗ. Нью-Йорк, Всеславянское Издательство, 1968. C. 124-130.