К большому сожалению заблужение киприанизма далее приносит ущерб Русской Церкви, увлекая Её чад мутными потоками своего заблужения в бездну – т.е. в грех раскола. Предлагаем нашим читателям познакомится с одним уроком из жизни святителя Мартина Милостивого, епископа Турского (†397), который показывает насколько вредно снисхождение к еретикам, даже такому великому чудотворцу каким был свт. Мартин. – Ред.

«Смиреніе — это небесная струя, отъ бездны
грѣховной возносящая душу до небесъ»
(«Лѣствица для божественнаго восхожденія».
Св. Іоаннъ Лѣствичникъ).

Сульпицій Сѣверъ (363-420), давно извѣстный своимъ сочиненіемъ «Житіе Св. Мартина Турскаго», приводитъ въ Священной исторіи интересный и поучительный эпизодъ изъ церковной исторіи.

Во ІІ-ой книгѣ, гл. 46, онъ пишетъ, что нѣкій Присцилліанъ (IV в.), былъ обращенъ въ гностико-манихейскую ересь, введенную въ Испанію Маркомъ египтяниномъ изъ Мемфиса.

Сѣверъ сообщаетъ намъ, что Присцилліанъ былъ мужъ благороднаго происхожденія, смѣлый, неутомимый, краснорѣчивый, очень начитанный, весьма искусный въ полемикѣ и спорахъ, въ общемъ совсѣмъ отличный, не будь высокій его разумъ испорченъ вредными ученіями. Несомнѣнно, онъ располагалъ превосходными качествами, умственными и физическими. Онъ могъ долго бодрствовать, преодолѣвать голодъ и жажду, не стремясь къ наживѣ, а живя скромно.

Человѣкъ этотъ создалъ присцилліанство, ересь, потрясшую Испанію и часть Галліи въ серединѣ Ѵ-го вѣка. Началъ онъ съ совращенія двухъ архіереевъ юга Испаніи — Инстантія и Сальвіана. Секта распространилась быстро, привлекая многихъ священниковъ и мірянъ обоего пола, богатыхъ и вліятельныхъ. Хичиній, епископъ Кордуанскій, первый воспротивился ереси. Онъ повѣдалъ о ней Итакію, епископу Емеретинскому и получилъ отъ него указанія. Они сообща наладили борьбу съ ересью. Идакій былъ человѣкъ рѣзкій и грубый. Своей непреклонной строгостью онъ больше содѣйствовалъ росту секты, чѣмъ мѣшалъ ей. Хичиній, недовольный и обезпокоенный его дѣйствіями, изъ обличителя превратился въ поборника присцилліанцевъ. Наконецъ, созванный въ Сарагоссѣ (Цезаро-Августовѣ) Синодъ, отлучилъ четырехъ главарей секты — епископовъ: Инстантія и Сальвіяна, а также мірянъ Хельпидія и Присцілліана. Хичиній, епископъ Кордуанскій, навлекъ на себя гнѣвъ и упреки синода какъ защитникъ отлученныхъ, хотя и былъ онъ ихъ первымъ обличителемъ. Всѣ лица, раздѣлявшія новыя заблужденія противъ вѣры или имъ потворствовавшія, были анафематствованы. Іепакій, епископъ Соссубскій, получилъ заданіе обнародсвать постановленіе Синода и привести въ исполненіе церковныя кары; это было ошибкой, т. к. онъ былъ человѣкъ жестокій и неистовый. Противники реагировали рукоположеніемъ Присцилліана во епископа Арльскаго (Авилскаго). Пошли преслѣдованія, обвиненія и контръ-обвиненія. Обѣ стороны прибѣгали къ свѣтскимъ властямъ и посредствомъ вліяній и подкуповъ, началась взаимная вражда. Въ началѣ противники Присцилліана склонили на свою сторону императора Граціана, который издалъ указъ, исключающій еретиковъ изъ храмовъ и приговаривающій ихъ къ изгнанію. Тѣмъ временемъ еретики привлекли къ себѣ Македонія, главу правленія. Какъ сообщаетъ одинъ историкъ, Присцилліанъ и его приверженцы широко использовали его богатства. Теперь, «серебряныя копья» оказались въ рукахъ тѣхъ и другихъ.

Благодаря большому вліянію Македонія, присцилліане водворились въ своихъ храмахъ и епархіяхъ. Идакія и Іепакія обвинили въ расколѣ и смущеніи мира церковнаго. Іепакій принужденъ былъ даже бѣжать. Присцилліане получили верхъ и, располагая въ судахъ сильной поддержкой для противодѣйствія, дѣло приняло для нихъ благопріятный оборотъ.

Однако, все измѣнилось нежданнымъ политическимъ переворотомъ. Въ Парижѣ непопулярный императоръ Граціанъ, оказался свергнутымъ съ престола и убитъ, а Климента Максима облекли въ царскій пурпуръ. Въ Британіи войска провозгласили его императоромъ и побѣдоносно вторглись въ Галлію. Они разрушили всѣ надежды присцилліанъ. Ихъ враги снова торжествовали. При входѣ Максима въ Триръ въ 384 году, Итакій предъявилъ Присцилліану тяжкія обвиненія, равно какъ и къ его приверженцамъ. Обѣ стороны были привлечены въ Синодъ, состоявшійся въ Бордо въ 385 году, но это не рѣшило дѣла. Тогда обѣ партіи предстали передъ Максимомъ въ Трирѣ. Тамъ, среди всеобщего смятенія, оказался человѣкъ понимающій истинную суть дѣла. Это былъ святой Мартинъ Турскій, пользовавшійся тогда большимъ авторитетомъ.

Вотъ какъ описываетъ это Сульпицій Сѣверъ:

...«Тогда всѣ привлеченные къ суду предстали предъ королемъ. Епископы Идакій и Итакій выступили какъ обличители. Я не осуждалъ бы ихъ рвенія къ уничтоженію еретиковъ, если бы они добивались успѣха умѣренно. Мнѣ кажется, что обвинители мнѣ были столь же противны, что и обвиняемые. Я считаю, что Итакій не обладалъ ни достоинствомъ, ни святостью. Это былъ человѣкъ дерзкій, рѣчистый, безстыдный и сумасбродный, безмѣрно преданный чувственнымъ наслажденіямъ. Онъ доходилъ до безумства, осуждая всѣхъ этихъ людей, даже благочестивыхъ, обвиняя ихъ въ любви къ чтенію, или въ приверженности къ посту, будучи друзьями, или учениками Присцилліана. Этотъ негодяй осмѣлился даже публично обвинять въ ереси Мартина, который былъ епископомъ, человѣка достойнаго быть приравненнымъ къ апостоламъ. Это потому что Мартинъ, пребывавшій тогда въ Трирѣ, непрерывно досаждалъ Итакію, добиваясь, чтобы онъ отказался отъ своихъ обвиненій или умолялъ Максима не проливать кровь этихъ несчастныхъ. Онъ утверждалъ, что они уже довольно наказаны тѣмъ, что будучи объявлены еретиками въ силу приговора епископовъ ихъ выгнали изъ храмовъ. Кромѣ того онъ считалъ неслыханнымъ и непристойнымъ сужденіе свѣтскихъ властей по дѣламъ церковнымъ. («Свящ. исторія, 2-ой т. стр. 50).

Дѣйствительно, пока Св. Мартинъ находился тамъ, судъ надъ Присцилліаномъ былъ отсроченъ. Однако, какъ только Св. Мартинъ покинулъ Триръ по срочнымъ дѣламъ, къ императору пристали непримиримые Идакій и Итакій, при поддержкѣ двухъ епископовъ того же толка Мельнія и Руфа, бывшихъ вліятельными при дворѣ. Они принялись настойчиво побуждать Максима къ суровымъ мѣрамъ. Приговоръ скоро состоялся. Присцилліанъ и его главные приверженцы были приговорены къ смертной казни императорской властью въ Трирѣ. Нѣкоторыхъ еретиковъ лишили имущества и сослали на островъ Сицилію, иныхъ въ Галлію. Первымъ былъ усѣченъ мечемъ Присцилліанъ. Съ нимъ казнили двухъ священниковъ, ставшихъ его учениками Феликса и Арменія, поэта Латронія, а так-же Еврокію, богатую благородную матрону изъ Бордо. Инстакій, лишенный кафедры Синодомъ Бордо и Тиверіанъ были сосланы на необитаемые острова Сициліи. Азариній и Аврелій, діаконы, были казнены. Тертуллій, Потамій и Іоаннъ, ученики незначительные, выдавшіе своихъ соучастниковъ, были временно выселены въ Галлію. Это былъ первый случай смертной казни за ересь въ исторіи церкви. Замѣтимъ, что это произошло по наущенію испанскихъ епископовъ. Во времена инквизиціи все это повторилось въ болѣе широкомъ масштабѣ. Послѣдствія не оказались благопріятными для гонимыхъ. Въ Трирѣ началась неистовая борьба между тамошними епископами касательно казни Присцилліана. Феогнитъ, епископъ нрава независимаго, смѣло возглавилъ недовольныхъ и отказалъ въ церковномъ общеніи Итакію и прочимъ виновнымъ въ пролитіи крови. Въ Испаніи въ одно время успѣхъ ереси возросъ, число ее приверженцевъ увеличивалось. Тѣла замученныхъ въ Трирѣ были туда перевезены и стали почитаться какъ мощи мучениковъ. Оппозиція устрашилась. Предлагали примѣнить еще болѣе суровыя мѣры.

Максимъ рѣшилъ послать въ Испанію военныхъ трибуновъ съ неограниченными правами. Имъ надлежало провѣрять обвиненія въ ереси, допрашивать еретиковъ и лишать виновныхъ жизни и имущества. Люди эти вовсе не годились для согласованія правосудія съ милосердіемъ. Посмотримъ, однако, какъ описываетъ Сульпицій Сѣверъ послѣдующія событія.

...Теперь я перехожу къ случаю до сихъ поръ неизвѣстному, принимая во вниманіе настроеніе той эпохи, но о немъ нельзя не разсказать. Рѣчь здѣсь о чудѣ непосредственной бесѣды человѣка съ ангеломъ.

Императоръ Максимъ, несомнѣнно человѣкъ хорошій, былъ введенъ въ заблужденіе совѣтами нѣкоторыхъ священниковъ послѣ казни Присцилліана. Поэтому онъ защитилъ своимъ царскимъ авторитетомъ епископа Итакія, обличителя Присцилліана и прочихъ его сообщниковъ, коихъ имена не важны. Такимъ образомъ, императоръ запретилъ всѣмъ обвинять Итакія въ томъ, что благодаря ему такой человѣкъ былъ приговоренъ къ смертной казни. Епископы, собравшіеся въ Трирѣ, были тамъ задержаны и ежедневно общались съ Итакіемъ, ихъ единомышленникомъ. Когда вдругъ они узнали о пріѣздѣ Мартина, они очень испугались и стали дрожа совѣщаться между собой. Подъ ихъ вліяніемъ императоръ уже выслалъ въ Испанію нѣсколькихъ вооруженныхъ трибуновъ съ полномочіями для розыска еретиковъ и лишенія таковыхъ жизни и имущества. Несомнѣнно, буря эта могла повредить многимъ подлинно святымъ людямъ, т. к. мало обращалось вниманія на различія среди классовъ населенія. Такъ какъ при такихъ обстоятельствахъ судили преимущественно по внѣшнимъ признакамъ, нѣкоторые считались еретиками потому, что они блѣднѣли отъ страха, или одѣвались по особому, а не по ихъ убѣжденіямъ. Епископы отлично знали, что такіе пріемы не понравятся Мартину и сознавая свой грѣхъ, пребывали въ тревогѣ какъ бы по своемъ пріѣздѣ онъ не порвалъ бы съ ними общенія.

Итакъ, они вмѣстѣ съ императоромъ выработали планъ, согласно которому придворные сановники, встрѣчавшіе Мартина, запретили бы ему проникнуть въ городъ въ случаѣ если онъ откажется сохранить миръ съ тамъ пребывающими епископами. Однако, святой ловко нарушилъ ихъ планъ объявивъ, что идетъ къ нимъ съ миромъ Христовымъ. Пріѣхавъ ночью, онъ вошелъ въ храмъ, чтобы помолиться, а на слѣдующій день отправился во дворецъ. Среди ходатайствъ имъ предъявленныхъ и о которыхъ говорить не стоитъ, главными были: за придворнаго Нардеса и губернатора Левкадія, которые примыкали оба къ партіи Граціана и навлекли на себя гнѣвъ императора. Главной же просьбой было, чтобы полноправныхъ трибуновъ не посылали въ Испанію. Такимъ образомъ Мартинъ не только радѣлъ о спасеніи отъ бѣдъ истинныхъ христіанъ, которымъ угрожалъ пріѣздъ трибуновъ, но и о защитѣ самихъ еретиковъ. Два дня хитрый императоръ продержалъ святаго въ неизвѣстности, противясь его намѣреніямъ потому, что какъ думали многіе, онъ изъ корысти приглядывался къ лишенію имущества еретиковъ въ Испаніи. Самъ онъ, какъ намъ извѣстно, былъ добрымъ человѣкомъ, но онъ не могъ побороть своей корысти. Можетъ быть подобная алчность была вызвана нуждами государей той эпохи, когда ихъ казна была истощена ихъ предшественниками. Постоянно боясь междоусобицъ и готовясь къ нимъ, Максима можно извинить за его заботу о защитѣ имперіи всѣми способами.

Тѣмъ временемъ епископы, съ которыми Мартинъ не вступалъ въ общеніе, въ страхѣ пришли къ императору жалуясь на то, что ихъ будто заранѣе осудили, что значеніе ихъ сана падаетъ поскольку теперь Мартинъ поддерживаетъ своимъ авторитетомъ упорнаго Феогнита, открыто ихъ осудившего; этого Мартииа не слѣдовало бы пускать въ городъ, т. к. онъ сталъ не только защитникомъ еретиковъ, но и ихъ сторонникомъ; что въ сущности смертью Присцилліана ничего не достигнуто, разъ Мартинъ дѣйствуетъ какъ мститель за его казнь. Наконецъ, простершись со слезами и стенаніями передъ императоромъ, они стали умолять его воздѣйствовать на этого человѣка. Императоръ уже готовъ былъ объявить и Мартину тотъ же приговоръ что и еретикамъ. Однако-же, хотя и былъ черезчуръ расположенъ къ епископамъ, онъ зналъ, что Мартинъ превосходилъ всѣхъ своей вѣрой и праведной жизнью. Поэтому, онъ рѣшилъ дѣйствовать съ нимъ инымъ способомъ. Прежде всего, онъ принялъ его съ глазу на глазъ и ласково къ нему обратился, увѣряя его, что еретики осуждены были открыто и справедливо, и не по навѣтамъ со стороны священныхъ лицъ и что нѣтъ причины избѣгать общенія съ Итакіемъ и его приверженцами. Онъ добавилъ, что Феогнитъ создалъ расколъ по личной ненависти, а не въ силу своихъ убѣжденій, что онъ единственный отлучилъ себя отъ общенія съ другими, которые никакихъ новшествъ не вводили. Затѣмъ онъ замѣтилъ, что недавно состоявшійся Синодъ постановилъ, что Итакій ни въ чемъ не повиненъ. Убѣдившись, что всѣ эти рѣчи ничуть не дѣйствуютъ на Мартина, Максимъ разгнѣвался и выгналъ его вонъ. Немедленно же выбрали палачей, чтобы казнить тѣхъ, за которыхъ ходатайствовалъ Мартинъ.

Когда объ этомъ узналъ Мартинъ, онъ тотчасъ же поспѣшилъ во дворецъ, несмотря на ночное время. Онъ торжественно обѣщалъ, что если этихъ лицъ помилуютъ, онъ войдетъ въ общеніе съ епископами, лишь бы отозваны были трибуны, уже высланные въ Испанію для разрушенія храмовъ. Немедленно же Максимъ исполнилъ всѣ эти просьбы. На слѣдующій день приступили къ хиротоніи въ санъ епископа Феликса, человѣка большой праведности и достойнаго святительства въ болѣе счастливое время. Мартинъ участвовалъ въ хиротоніи разсудивъ, что лучше временно уступить, чѣмъ рисковать жизнью людей, надъ главами которыхъ былъ занесенъ мечъ. Все же епископамъ не удалось принудить его письменно подтвердить о своемъ съ ними общеніи.

На слѣдующій день, спѣша покинуть этотъ городъ и вернуться къ себѣ, Мартинъ исполнился грусти и слезъ потому, что хоть на одно мгновенье допустилъ себя къ пагубному общенію. Неподалеку отъ села Андетанна, среди дремучаго лѣса, въ полномъ одиночествѣ, онъ присѣлъ пока спутники его шли впередъ. Погруженный въ глубокую думу, онъ то осуждалъ, то оправдывалъ свой поступокъ. Вдругъ предсталъ передъ нимъ Ангелъ и сказалъ ему: «Мартинъ, недаромъ испытываешь ты раскаяніе, но ты не могъ выйти изъ затрудненія инымъ способомъ. Ободрись и укрѣпись, иначе ты повредишь не только своей славѣ, но и самому своему спасенію».

Съ тѣхъ поръ Мартинъ бдительно отстранялся отъ всякаго общенія съ Итакіемъ и его приверженцами, однако ощущая въ себѣ меньше благодати при исцѣленіи больныхъ и бѣсноватыхъ, онъ со слезами повѣдалъ намъ, что чувствовалъ уменьшеніе своихъ духовныхъ силъ изъ за пагубнаго общенія, въ которомъ участвовалъ по необходимости, а не по сердцу. Прожилъ онъ еще 16 лѣтъ, никогда не присутствуя на Синодахъ и сторонясь отъ собраній епископовъ. (Діалоги, 3, 11-12).

Случай этотъ показываетъ намъ, какъ Богоносный Мартинъ Турскій отказался отъ общенія съ Итакіемъ и его присными лишь потому, что они прибѣгали къ пролитію крови, хотя казнимые и были еретиками. Онъ справедливо считалъ, что они уже были достаточно наказаны приговоромъ епископовъ, осудившихъ ихъ въ ереси и изгнаніемъ изъ храмовъ; кромѣ того, было неслыханнымъ и недостойнымъ мірскому судьѣ судить церковныя дѣла. Хотя кровопролитіе является большимъ преступленіемъ, все же Итакій и епископы не были еретиками и святый Мартинъ прекратилъ съ ними общеніе только изъ за кровопролитія, т. к. императоръ Максимъ дѣйствительно доказалъ, что они «никакихъ новшествъ не вводили». Вѣрно, нѣкоторые возразятъ, что человѣкоубійство, или убійство солдатъ на войнѣ препятствуютъ рукоположенію, согласно канонамъ, слѣдовательно, клирикъ виновный въ кровопролитіи самъ лично, или побудившій оное послѣ своего рукоположенія, будетъ лишенъ сана. Все же созванный недавно Синодъ постановилъ, что «Итакій не можетъ быть ни въ чемъ обвиненъ». Но на Св. Мартина «мало повліяли», какъ было сказано, разумные доводы, приводимые въ защиту Итакія и его присныхъ, виновныхъ въ кровопролитіи. Ежели въ концѣ концовъ онъ и смягчился, согласившись на сослуженіе съ ними, онъ поступилъ такъ исключительно во избѣжаніе новыхъ кровопролитій сотенъ или тысячъ обвиненныхъ.

Все же Ангелъ повѣдалъ ему въ откровеніи, что онъ «справедливо» почувствовалъ угрызенія совѣсти изъ за своего сослуженія, хотя даже если «инымъ способомъ онъ не могъ бы преодолѣть препятствій и упрекалъ Мартина, говоря «иначе, ты не только повредишь своей славѣ, но и самому своему спасенію». Дѣйствительно, вслѣдствіе этого предостереженія, «случилось, что при исцѣленіи нѣкоторыхъ бѣсноватыхъ онъ чувствовалъ въ себѣ менѣе благодати, чѣмъ обыкновенно и ощущалъ уменьшеніе своихъ силъ изъ за пагубнаго общенія, въ которомъ участвовалъ по необходимости, а не по сердцу».

Дѣйствительно, какой благоговѣйный страхъ внушаютъ намъ нѣкоторые случаи, встрѣчаемые въ Св. Писаніи или въ Житіи Святыхъ, касательно Божьяго Суда. Но кто же на это обращаетъ вниманіе...

Недавно, просматривая «Журналъ Московской партіархіи», мы увидѣли цвѣтной снимокъ «Православнаго міра», собравшегося въ Москвѣ, въ маѣ 1978 года въ честь 60-ти лѣтія возстановленія патріаршества и намъ вспомнился описанный выше случай, произшедшій съ присцилліанами въ ІѴ-омъ вѣкѣ. Тутъ были представители почти всѣхъ православныхъ церквей вмѣстѣ съ совѣтскимъ патріархомъ и его епископами (было и нѣсколько Армянъ, Коптовъ, Ефесоповъ, Римско-католиковъ, Епископаловъ, Лютеранъ, Евангеликовъ и проч., чтобы показать, что всѣ «церковныя вѣтви» налицо) и среди всѣхъ этихъ маститыхъ іерарховъ находился одинъ не клирикъ (нельзя его называть міряниномъ, что означало бы, что онъ членъ Церкви).

Кѣмъ же былъ сей почтенный господинъ, сподобившейся чести сниматься со всѣми іерархами? Никто иной какъ предсѣдатель совѣта по религіознымъ дѣламъ СССР, Владиміръ Куроѣдовъ, истинный глава совѣтской церкви, открытый безбожникъ и врагъ Церкви. И вотъ, не оказалось тамъ ни единаго сколько-нибудь виднаго іерарха, который бы отстранился отъ группы и отказался сниматься вмѣстѣ съ этимъ отъявленнымъ врагомъ нашей Вѣры. То же повторилось и на офиціальномъ банкетѣ и на другихъ собраніяхъ. Господинъ Куроѣдовъ всегда возсѣдалъ во главѣ стола, на почетныхъ мѣстахъ. Онъ даже обращался ко всему собранію, какъ описано ниже. Слѣдуетъ прочесть весь текстъ въ «Ж.М.П.» (№ 8, 1978, стр. 32), чтобы оцѣнить его эрудицію. Этотъ человѣкъ могъ бы играть роль комика въ телевизіи. И вотъ, не нашлось никого изъ благочестиваго собранія, кто бы поднялся и вышелъ.

Возможно въ наше время немыслимо было бы и представить себѣ среди еретиковъ «Православнаго міра» такого Богоносца, какимъ былъ святый Мартинъ Турскій, разъ даже Феогнитъ отказывался возсѣдать на «ядовитомъ сѣдалищѣ», или находиться въ «совѣтѣ нечестивыхъ». Но не стоитъ говоритъ о безбожникѣ Куроѣдовѣ и о совѣтскомъ патріархѣ Пименѣ и его присныхъ. Со времени жалкаго митрополита Сергія, впослѣдствіи патріарха, предавшего въ 1927-омъ году Церковь и ее епископатъ и передавшего Русскую Церковь въ руки богоборцевъ, не носятъ ли на своихъ рукахъ совѣтскіе патріархи и епископы кровь епископовъ исповѣдниковъ и новомучениковъ? Не осуждались ли всѣ эти исповѣдники и новомученики въ неповиновеніи и не подчииеніи своему «каноническому главѣ» совѣтскому патріарху и его совѣтскому синоду? Не были ли они гонимы, арестованы, мучимы, изгоняемы и казнимы за свой отказъ послѣдовать примѣру совѣтской іерархіи, оставшись вѣрными завѣтамъ Патріарха Тихона и его замученныхъ епископовъ? Не признаніе-ли совѣтской власти и сотрудничество съ ней патріарха Сергія и его присныхъ явились законнымъ поводомъ для ареста несогласныхъ и ихъ уничтоженія всѣми мѣрами?

Испанскій архіерей ІѴ-го вѣка, Итакій, со своими приверженцами обагрили свои руки кровью еретиковъ, епископа Присцилліана и полдюжины его учениковъ. Насколько же больше крови на рукахъ совѣтскихъ патріарховъ — Сергія, Алексія и Пимена съ ихъ приверженцами, крови тысячъ вѣрующихъ православныхъ іерарховъ, священниковъ, мірянъ, діаконовъ, монашествующихъ, умученныхъ и убіенныхъ за то, что они осудили и раскрыли предательство Церкви, ими завершенное? (Жертвы совѣтскаго террора исчисляются милліонами, равно какъ и число новомучениковъ. Тутъ мы говоримъ о священникахъ и мірянахъ, сразу арестованныхъ и убіенныхъ за ихъ отказъ признать отступничество Сергія, о іерархахъ Петрѣ, Кириллѣ, Агафангелѣ, Іосифѣ и другихъ, которые впослѣдствіи обличали предательство и выступали противъ него, какъ Борисъ Талантовъ, разоблачившій жалкаго архіепископа Ленинградскаго Никодима прискорбной памяти, и совѣтскаго патріарха, за что былъ арестованъ и умерщвленъ въ темницѣ.

Кровь всѣхъ этихъ неисчислимыхъ невинныхъ людей и исповѣдниковъ вопіетъ къ Богу Живому и все таки ни одинъ епископъ «Мірового Православія» не отказался изъ за этого отъ общенія съ совѣтскими епископами. Среди нихъ никто не подражаетъ Святому Мартину Турскому, но имѣется много Іудъ. Ни одинъ изъ нихъ не стремится рисковать «своимъ собственнымъ спасеніемъ», по выраженію Ангела, бесѣдовавшего со Св. Мартиномъ. Ни одинъ не страшится «умаленія благодати изъ за пагубнаго общенія», какъ было сказано. Если бы даже совѣтская церковь не раздѣляла ереси экуменизма, ни одинъ истинный православный христіанинъ не можетъ имѣть съ ней общенія именно изъ за крови праведныхъ, преданныхъ и замученныхъ. До того дня, когда совѣтская церковь перестанетъ быть совѣтской, а снова станетъ Христовой Церковью, отказавшись отъ своей лояльности къ совѣтской власти, обличивъ гонителей религіи и прося прощенія за свой двойной грѣхъ: измѣны въ теченіе 60 лѣтъ отдачи Божьего — Кесарю и за послѣдніе 20 лѣтъ ереси экуменизма, грѣхъ противъ единства и совокупности Церкви — ни одинъ православный не можетъ ее признавать Каноничной Православной Церковью. Всѣ же тѣ, которые имѣютъ съ ней общеніе, они общаются лишь въ крови всѣхъ праведниковъ, пролившихъ на землѣ свою кровь, отъ крови праведнаго Авеля до крови всѣхъ убіенныхъ до сего дня за истину.

Они твердятъ намъ, что мы находимся внѣ «главнаго теченія мирового православія». За это мы благодаримъ Бога, такъ какъ мы никогда не пожелаемъ оказаться на снимкѣ «Мірового Православія» въ «Ж.М.П.» вмѣстѣ съ врагами Спасителя нашего. Не взирая на многіе прегрѣшенія наши, да исполнятся въ насъ слова псалмопѣвца: «Желаю лучше быть у порога въ домѣ Божіемъ, нежели жить въ шатрахъ нечестія». Ибо Господь Богъ есть солнце и щитъ, Господь даетъ благодать и славу, ходящихъ въ непорочности онъ не лишаетъ благъ». (Пс. 83, 11-12).

«Православное Обозрѣніе». Изданіе Русской Православной Зарубежной Церкви. (Montreal) 1981. №53 (Апрѣль). С. 36-45.