В. С. Безрукова,
Значение формирования православной педагогики как науки и
практики трудно переоценить. Существующая светская педагогика, смеем
утверждать, сегодня находится в кризисе и, прежде всего, по
мировоззренческим причинам. Она пытается подпитываться то педагогикой
прошлого, то западными идеями, стремясь при этом сохранить независимое от
мировоззренческих позиций положение, чтобы выглядеть более научной и более
объективной. Этот всеядный «научный либерализм» выглядит предательством по
отношению к тому, что реально творится с нашими людьми. На этом фоне
педагогика, определившаяся мировоззренчески, выглядит более реалистичной
благодаря своей определённости и охранительному свойству по отношению к
человеку. Таковой сегодня является православная педагогика как педагогика
воспитания православных и православно ориентированных граждан нашего
Отечества. Эта педагогика противостоит разрушительным реалиям сегодняшнего
дня. На православную педагогику самой историей возложена
великая миссия: то, что не сумела она выполнить в начале XX века, ей
предстоит сейчас, в более сложных и противоречивых условиях. Но для этого ей
самой надо окрепнуть и возрасти до уровня общепризнанной науки, значит,
пройти путь науковед-ческого становления и своего рода общественного
«контроля». Ей и её представителям надо ответить, по крайней мере, на такие
важнейшие вопросы: каков её объект и предмет познания, каковы отношения с
другими науками, в частности, со светской
педагогикой, каков понятийно-терминологический аппарат и каковы методы
исследования? Всё это должно быть «своё», чтобы претендовать на особость и
самостоятельность. Православное миропонимание позволяет на все эти вопросы
ответить принципиально по-новому. Её объектом, и сегодня это очевидно,
становятся Человек Воспитывающий и Человек Воспитывающийся. Эта двоичность
даёт новое видение Человека, с одной стороны, в его двух ролях одной
личности, с другой, — в двух личностях и одной роли, роли всегда
воспитывающегося и воспитывающего человека. Это не просто отношения
воспитателя и воспитанника, это много сложнее и глубже, ибо охватывает
пребывание человека вне и внутри себя как воспитателя и воспитуемого.
Обращённость к общей жизни и сфере деятельности человека православного даёт
право православной педагогике быть специальной отраслью науки, изучающей и
прогнозирующей становление человека в этих специфических условиях. Предметом православной педагогики давно «просятся» стать
«воспитательные отношения» Это опять же не те отношения воспитателя и
воспитанника, которые следует закреплять в праве и строить этично, о чём
пишет светская педагогика, относя эту проблему к частным в своей науке.
Воспитательные отношения в православной педагогике — это отношения,
вмещающие в себя отношения между Человеком Воспитывающим, Богом и Человеком
Воспитывающимся. Это сложнейшая и не во всём постижимая конструкция. Способы
анализа таким образом понимаемых воспитательных отношений следует черпать из
богословских наук. Нам думается, что «восстающая из пепла» новая
православная педагогика возвратит в число своих важнейших научных категорий
просвещение, ибо этим восстановит ведущее место мировоззрения как
методологической основы всякого социального научного знания. Принципиально
иной подход к объекту и предмету своего исследования побудит православных
педагогов перевести из числа «рядовых» педагогических понятий в категории
самовоспитание, самообразование, самообучение. Будут также пересмотрены
содержание таких категорий, как воспитание, образование, обучение и уточнены
человек, личность, развитие. Вся эта сложная работа над понятиями должна
быть проделана сейчас, в союзе православных педагогов со
специалистами-богословами и светскими педагогами. Особый вопрос о методах педагогического исследования.
Довольствоваться теми методами, которые достаточно хорошо отработаны
светской педагогикой, тоже нельзя. Так, использование методов герменевтики,
апофатического и катафатического анализа значительно продвинут
педагогическое проникновение в суть явлений воспитания и обучения. Учёному
педагогу, да и практику тоже придётся, с одной стороны, искать
опосредованные пути к внутреннему собственному миру и миру ребёнка, с другой
— учиться «соединять» слова и дела любого человека в единую систему и только
так судить и о нём, и о последствиях его реальных деяний. Апофатическое
мышление — осторожное, ненавязчивое, никогда не конечное, постоянно
развивающееся, глубинное, далёкое от привычной ограниченности рационального.
Катафатическое мышление способствует познанию одного через другое и переводу
содержания из одной внешней формы в другую... И
то, и другое совсем не развито в современных светски воспитанных людях.
Овладевая этими методами, мы почувствуем, насколько примитивны наши опросы,
тесты, замеры нравственных качеств! поскольку сумеем более глубоко познать и
себя, и внешний мир. Науковедческая проработка православной педагогики
позволит сформировать её по канонам современных наук, что, в свою очередь,
сделает возможным обретение статуса одной из отраслей педагогического
знания, каковыми, например, являются этнопедагогика, медицинская, военная и
другие. Онадолжна быть узаконена в государственном классификаторе наук как
наука, предназначенная для широкого светского использования. Спор о
противопоставлении светского и религиозного, кажется, давно закончен.
Светское может быть и религиозным, и атеистическим, между которыми и идёт
выбор. Для воспитания Церковью своего клира и прихожан есть другая наука,
относящаяся к богословским, а именно — церковная педагогика. Признание
возможности православного воспитания в светских учреждениях (не
воцерковления) для лиц, избравших этот жизненный путь, и будет означать
обретение свободы, без чего невозможно нравственное оздоровление общества. |